Год рождения: 1992

Проза (2008 г.) 

Мама.

Среди моих знакомых есть одна замечательная женщина. Зовут её Надежда Ивановна, она работает библиотекарем в нашем небольшом городке. Надежде Ивановне тридцать пять лет, она одинока. Вернее, была одинока, пока... Но не буду забегать вперёд.
В одно ноябрьское воскресное утро Надежда отправилась на торговую площадь. Выбирая апельсины, она вдруг почувствовала, как лезут в карман, причём явно неумелой рукой. Резко обернувшись, Надежда схватила за руку воришку и обнаружила... мальчика лет шести, с чумазой физиономией, который испуганно смотрел на неё серьёзными, недетскими глазами. От глаз расходились мелкие морщинки, отчего ребёнок напоминал старичка. Он был одет в грязную куртку, бесформенные штаны и растоптанные, рваные кеды.
От неожиданности, что вор оказался ребёнком, женщина отпустила руку, и воришка тут же исчез в толпе.
Наконец купив фрукты, молодая женщина побрела домой. Она вспоминала маленького карманника, и ей становилось жутко.
Недели через две Надежда шла вечером с работы, как вдруг услышала хриплый мальчишеский голос:
- Тётя, у вас рубль есть?
Снова ребёнок, не тот «рыночный» воришка, но явно из той же компании: судя по одежде -ничей. На вид лет девяти, немного постарше того карманника, но такой же грязный и в старой одежде.
- Денег не дам, а вот шоколадку куплю, - Надежда выжидательно посмотрела на мальчика.
Мальчишка несколько секунд стоял не шелохнувшись, словно обдумывал предложение, а
потом кивнул.
Они подошли к киоску. Надежда купила несколько шоколадных батончиков и протянула их мальчику.
- Спасибо, - хмуро поблагодарил он и рассовал батончики по карманам.
- Эй, Лысый! - раздался вдруг голос, доносящийся от лавочки, расположенной неподалёку.
- Рули сюда!
- Это тебе кричат? - спросила женщина.
Мальчишка кивнул.
- Слушай, - торопливо произнесла Надя, - я дам тебе адрес, ты приходи ко мне, я тебе что-нибудь из одежды подберу. Только тем, на лавочке, не говори.
И, не дожидаясь ответа, быстро произнесла адрес. Ребёнок, кивнув, направился к своим.
Уходя, женщина краем глаза заметила, как старшие ребята вывернули его карманы и вытащили шоколадки. А он стоял, не сопротивляясь.
Сначала женщина ждала его, даже пакет с вещами у двери поставила. Положила в него старую куртку, спортивный костюм, свитера, но ребёнок не появлялся. Она уже стала забывать о мальчишке, но однажды в дверь позвонили. Открыв дверь, хозяйка увидела Лысого.
- Я не один, - хмуро предупредил он.
Надежда вгляделась в темноту лестничной площадки и увидела рядом с ним того самого мальчика, «рыночного» воришку. Он тоже узнал её и попятился от неожиданности, но женщина пригласила их войти.
Дети неохотно протиснулись в дверь и неловко встали у стенки. Надежда достала мешок с отложенными вещами.
А где вы живёте? - спросила она старшего. Тот нахмурился:
Нигде.
Молча рассматривая детей, прикидывая их «нигде», женщина неожиданно сказала: - Раздевайтесь! В душ сходите! Поужинаете!
- Нет-нет, нам пора! - испуганно попятился к двери Лысый.
Через минуту их уже не было. Женщина недоумевала: «Что же она не так сделала? Чем напугала? Хорошо, хоть вещи забрали...»
В ближайшие выходные Надежда вновь отправилась на центральный рынок. Она хотела найти Лысого, хотела узнать, чем напугала, посмотреть, не отобрали ли у них вещи старшие ребята.
Но на рынке ни Лысого, ни его маленького приятеля не было. Встречались только ребята постарше, лет тринадцати-пятнадцати. Они что-то громко кричали, и было сразу понятно, что у них какая-то ссора. Подойдя поближе, Надя увидела, как шесть этих старших окружили трёх маленьких, лет семи.
- Где были? Почему так мало? Вы чё, ..., думаете, этим отделаться? Думаете, этого хватит?
- допрашивали старшаки.
Надежда резко повернулась и пошла прочь. Её больно задело то, что она только что видела и слышала.
В итоге она не заметила, как дошла до вокзала. На ступеньках сидели какие-то дети. Надежда подошла поближе и узнала Лысого по своему красному свитеру.
- Лысый! - окрикнула она, подойдя ближе. - Как тебе одежда, вижу подошла?
Мальчишка кивнул, смотря настороженным взглядом.
- Кстати, у тебя имя-то человеческое есть, а то всё Лысый да Лысый? улыбнулась Надежда.
А вам зачем?
Так просто. Хотела помочь, а вы сбежали... Может, обидела вас чем-то?
Да нет... не обидели... - взгляд мальчика смягчился. - Просто не привыкли мы... Да чё там говорить.
Он помолчал. Потом, словно очнувшись, быстро произнёс:
- Я - Кирилл. А друг мой - Володя.
Володя, тот самый карманник с рынка, незаметно подкрался к ним и прижался к Кириллу.
Вы братья? - Надежда вопросительно посмотрела на Кирилла.
Нет. А чё похожи? - улыбка у Кирилла вышла неожиданно добрая.
Просто ты о нём так заботишься!
- Чужие иногда ближе родных, - философски произнёс Кирилл. - Чужие братаются - родные грызутся... А он почти не говорит. Заикается так, что ничего не поймёшь. У него папа маму поджёг при нём. И ему досталось. Ну, он и ушёл.
Володя, слушая Кирюшу, задрал рукав и показал чудовищный красный шрам на своей тоненькой ручке.
Наде стало не по себе.
А у тебя родители есть? - тихо спросила она у Кирилла.
Есть. Мамаша. Папу я никогда не видел, а она пьёт всё время... Домой я почти не хожу.
Там есть нечего. Мне здесь лучше - я могу сам себя прокормить. Иногда и ей что-нибудь принесу,
когда её дома нет... Хлеба там или яблок... Ей закусывать тоже надо.
Женщину поразил тон ребёнка - спокойный, деловой. Будто те чудовищные вещи, о которых он рассказывал, - самые обыденные и понятные.
- Кирюша, меня зовут Надежда Ивановна, можно - тётя Надя. Теперь, когда мы
познакомились, почему бы нам не поужинать вместе. Я накупила разных продуктов. Поможете
приготовить и вместе слопаем, - она заговорчески подмигнула мальчикам.
- Не... Мне сегодня надо деньги старшим отдать. Вы вон Володьку берите. Ему нужнее, он
маленький.
Женщина посмотрела на Вову, а тот - на Кирилла. Кирилл утвердительно кивнул и погладил мальчика по голове.
Придя домой, Надежда сразу отвела ребёнка в ванную комнату. Раздев мальчика, женщина вздрогнула. Тело ребёнка было сплошь покрыто синяками, ссадинами, гнойниками. Волосы на затылке были сбиты в твёрдый колтун. Стараясь не заплакать, Надежда принялась за дело. Вымыв мальчика, обработала ему раны и подстригла волосы.
Володя оказался обладателем огненно-рыжих волос, а лицо его было сплошь усеянно веснушками, которые не просматривались ранее из-за обилия на нём грязи.
«Рыжик!» - улыбнулась Надежда. Укутанного в большое полотенце Володю она отвела на кухню.
Малыш ел с такой жадностью, что женщина едва успевала ставить блюда на стол. После вкусного обеда, от которого не осталось и следа, Надя предложила ему чай. Мальчик кивнул. Но
чай остался почти нетронутым - Володя набросился на печенье. Он глотал кусок за куском, как будто пытался наесться про запас.
Надежда боялась, что желудок мальчика, привыкший к скудному питанию, не справится с таким обилием пищи. Поэтому, решив отвлечь его, спросила:
- Вова, а ты сказки любишь?
Он удивленно посмотрел на неё, а затем радостно кивнул.
- Я принесу тебе из библиотеки самые лучшие сказки. Хочешь?
Володя снова кивнул. Он вдруг напрягся, непривычная обстановка стала угнетать его.
- Ты ложись, отдохни. Не бойся ничего, Рыжик.
Как только малыш уснул, Надежда свернула в узел его одежду, а затем, немного подумав, спустилась к соседке на первый этаж.
Клавдия Петровна, выслушав Надю, всплеснула руками:
- А бери, не жалко! Вон сколько этого тряпья на антресоли! Мои-то трое уже выросли давно.
А выбросить вещички рука не подымается...Только ты смотри, Надежда, как бы не обобрали тебя
голодранцы-то!
Утром появился Кирилл. Вовка сразу засуетился, наскоро нацепил обновку. «Скучал по нему», - с грустью отметила женщина.
Когда мальчики ушли, Надежда вдруг почувствовала себя так одиноко, как никогда раньше. Странно, она была с этим мальчиком всего несколько часов, но уже успела по-настоящему привязаться к нему.
Так и повелось: один или два раза в неделю Володька проводил вечер у Надежды. Как она ждала этих вечеров! Сидя на работе, перебирала карточки читателей, делая в них нужные пометки, выдавала книги и никак не могла дождаться окончания смены. Затем торопливо бежала домой, надеясь увидеть у двери маленькую фигурку, своего Рыжика. Потом ждала дома, пытаясь занять себя чем-нибудь. Ночью лежала с открытыми глазами и всё время прислушивалась - вдруг придёт, вдруг постучит. В голову лезли страшные мысли, она отгоняла их, а потом беззвучно плакала.
Надежда купила для Володи халатик и тапочки, чтобы он чувствовал себя как дома. Из книжного магазина принесла цветную бумагу, карандаши. Когда мальчик наконец приходил, они вместе что-то рисовали, вырезали, клеили. Надя учила малыша читать и писать.
Вовка уже не дичился Надежды, не стеснялся того, что заикается. Володя научился улыбаться, он больше не походил на старичка, каким показался женщине при первой встрече. Его личико разгладилось, теперь это было личико ребёнка.
А вот «приручить» Кирилла не удавалось. Он неуютно чувствовал себя в надином доме. Женщина с грустью понимала, что ребёнок настолько одичал, что на улице - на рынке или на вокзале - ему комфортнее, привычнее.
До Нового года оставалось несколько дней. Вовка захотел провести эти дни у Надежды. Они вместе ходили за ёлкой, покупали продукты к праздничному столу.
31 декабря раздался звонок в дверь. Надя открыла. На пороге стоял Кирилл. Он принёс подарок для неё и Володи: несколько крупных пористых мандаринов. На вопрос «откуда» Кирилл ответил:
- Заработал - помог разгрузить...
В своей жизни женщина получала разные подарки, но, наверное, этим мандаринам обрадовалась больше всего.
Не дожидаясь полуночи, мальчики бросились под ёлку разбирать подарки. Надя следила за ними с замиранием сердца: а вдруг не понравится? Но им понравилось всё. Кирилл сразу же надел новый свитер и примерил шапочку. А счастливый Вовка прижимал к груди огромного плюшевого медведя...
Когда куранты били двенадцать, женщина загадала, чтобы они стали одной семьёй. Она понимала, что предстоит очень многое сделать, через многое пройти и, может быть, - потерпеть неудачу, но верила, что в новогодную ночь сбываются самые невыполнимые мечты... А Володя показал свою бумажку с желанием, которое он написал под бой курантов. Сжигать её (по примете) они не стали, она так и хранится у Надежды, вместе с парой засохших новогодних мандаринов. На этой бумажке корявыми буковками было написано всего лишь одно слово «МАМА».